Джон Брукс: «Мой принцип — следовать природе»

Джон Брукс | Я понял это очень рано, потому что я всегда был счастлив, занимаясь выбранным делом. Сначала я поступил в сельскохозяйственный колледж, где кроме прочего учился выращивать помидоры, но понял, что это не совсем мое… Потом работал в управлении садово-парковым хозяйством, где полгода сажаешь и выращиваешь растения, а еще полгода работаешь в дизайн-бюро, и вот там-то я понял, чем хочу заниматься. Я послал несколько эскизов проектов в лондонское бюро ландшафтного дизайна ландшафтному архитектору и спросил, не хотят ли взять меня на работу, и мне ответили «да». Затем в университете в Лондоне окончил курс ландшафтной архитектуры и поступил на работу, но уже в другое бюро. И понял, что мир очень маленький…

Какое-то время проработал в архитектурном журнале, где уменьшал планы до такого размера, чтобы их можно было напечатать. Я создавал дизайн-страницы, а потом мне дали колонку. Работа начиналась с двух часов дня, поэтому с утра я мог заниматься разработкой собственных ландшафтных проектов. И в конце концов издатель спросил, не хочу ли я собрать материалы всех колонок в одну книгу. Это и была моя первая книга. А потом я ушел из журнала, потому что начал преподавать в ботаническом саду в Кью, писать книги и организовал собственное дело, тогда еще небольшое. И это было 50 лет назад!

Корр.: Семья как-то повлияла на Ваше решение о выборе профессионального пути?

Д.Б. | Понимаете, мое детство пришлось на годы войны, родители работали в саду... Пожалуй, самое большое влияние оказали мои родственники. Сейчас, оглядываясь на свою жизнь, я понимаю это. Мой дедушка был архитектором, моя тетя, сестра мамы, была художницей, ее дочь тоже художница, то есть эта семейная ветвь вся художественная. Отцовская же линия — практическая, все в основном инженеры. И вот такая комбинация натуры художественной и технической получилась во мне (улыбается).

Корр.: Что Вы указываете в графе «профессия» — дизайнер, ландшафтный дизайнер или что-то другое...

Д.Б. | С профессиональной точки зрения я ландшафтный дизайнер. Но я считаю, что нахожусь где-то на полпути между садовым дизайном и ландшафтной архитектурой. То есть садоводство как таковое — это мое хобби, и в какой-то мере можно сказать, что оно не имеет ничего общего с моей профессиональной деятельностью. Я, пожалуй, больше архитектор, строитель, то есть я занимаюсь именно построением конструкций. И только затем постепенно прихожу к тому, чтобы сажать растения. И они у меня на последнем месте, а не на первом. Ошибка многих в том, что они начинают с растений, а не с дизайна.

Корр.: У кого Вы учились ландшафтному дизайну?

Д.Б. | На самом деле, главное — практика. Можно сказать, моим гуру в ландшафтной архитектуре был потрясающий архитектор из Калифорнии Томас Чёрч. В 50–60-е я учился у Бренды Колвин, Сильвии Кроу, Джефри Джеллико

Корр.: Если говорить о современных ландшафтных дизайнерах, чье творчество Вам интересно? Почему?

Д.Б. | Мне нравится Кристофер Брэдли-Хоул, потому что у него с архитектурной точки зрения очень интересные проекты. Еще то, что делают ландшафтные дизайнеры Джил Биллингтон, Энди Стерджен.

Корр.: Денманс — Ваш знаменитый сад. В одном из интервью Вы описываете его как очаровательный упорядоченный беспорядок. Что Вы имеете в виду, когда говорите об упорядоченном беспорядке (ordered disarray)?

Д.Б. | В том-то и дело, что пограничная черта между тем, что мы называем дикой природой и упорядоченным беспорядком, очень тонкая, почти незаметная. И это в основном связано с тем, как вы используете растения и что подразумеваете под словом «сорняки». Потому что многие из местных растений можно считать сорняками только в тех случаях, когда они появляются на участках, предназначенных для других растений. Постепенно в течение XX века росла потребность в сохранении дикой природы, диких местных растений. Так вот, эта «дикость» должна быть контролируемой, иначе она может перерасти в хаос.

И поэтому же, когда я приезжаю в Москву, мне не хочется смотреть французские или японские сады, мне хочется увидеть туземное — в хорошем смысле слова, национальный колорит… Я думаю, дело в том, что в течение нескольких поколений садовники занимались растениями, которые в естественных условиях в этой местности не растут, стараясь изменить условия выращивания, меняя состав почвы, повышая температуру, строя теплицы. Изображая Англию, хотя это не Англия, или Японию, хотя это не Япония. Если экологическое направление будет развиваться и дальше, то его конечной точкой станет следующее: мы должны быть счастливы с тем, что имеем, жить в том окружении, которое естественно для данной местности. Тем более что в последние годы большой проблемой становится уход за садами, связанный с немалыми трудозатратами на их содержание.

Ландшафтное искусство должно давать решение проблемы на основании того, что собой представляет данный участок, когда вы не привносите извне, а используете его внутреннюю структуру, внутреннюю силу. То есть что я хочу сказать: существует новое направление, новая тенденция. Например, использование различных декоративных трав. Здесь вопрос не только в самих растениях. Это культурологический вопрос, связанный с искусством, а сейчас еще и с пищевой ценностью растения, с традиционными фестивалями регионов… Сейчас мы занимаемся гораздо более детальным изучением природы, в которой живем. И если вам не нравится эта природа, езжайте жить в другое место, но не пытайтесь изменить ее.

Корр.: Есть ли принципы, которым Вы стараетесь следовать в работе, от которых стараетесь не отступать?

Д.Б. | Это они и есть. Следовать природе. И я хотел бы подчеркнуть: для того, чтобы дикость природы не стала хаосом, нужен дизайн… чтобы контролировать кажущуюся природную дикость.

Корр.: Есть такое выражение «клиент всегда прав». Что вы думаете об этом?

Д.Б. | С одной стороны, конечно, ландшафтный дизайнер должен выслушать клиента и понять, какие у него есть предпочтения и чего он хочет. Но с другой — клиент обращается к дизайнеру, потому что ему понравились его проекты, то, что он делает. А третьей стороной является сам ландшафт, то есть то, что вам подсказывает ландшафт, что из него можно сделать. В конце концов именно клиенту придется не просто жить, но еще и ухаживать за тем пространством, которое создал дизайнер. Чем больше и лучше дизайнер поработает с ландшафтом, тем легче будет клиенту. Вот такой треугольник.

Мне кажется, дизайнер обязан объяснять определенные принципы клиенту, стараться его переубедить и даже отказываться от работы, если не найден общий язык. Если ко мне обратится клиент с просьбой сделать японский сад где-нибудь в Суссексе, я скажу: «Ребята, извините, я не буду это делать, потому что это бред. Если это вам так необходимо, обратитесь к другому дизайнеру».

Корр.: Ваши книги о ландшафтном дизайне переведены на разные языки. Как Вы думаете, в чем причина их популярности? Ваши идеи для дизайна универсальны?

Д.Б. | Возможно, мои книги так популярны, потому что я старался подвести под них ту философскую базу, о которой мы уже говорили. Наверно, люди хотят научиться принципам ландшафтного дизайна и научиться чему-то большему, чем создавать английский сад в Киеве.

Мне кажется, мои идеи действительно универсальны, потому что я много путешествовал по миру. Я всегда говорил, что общей чертой садов разных стран, тем, что их объединяет, являются не растения, а люди, которые создают сады и живут в них. Я думаю, журнал «Дом и сад» должен называться «Дом, и сад, и страна».

Корр.: Есть ли идеи, которые Вам еще хотелось бы проверить на практике?

Д.Б. | Я только что закончил онлайновую программу по дизайну садов (www.my-garden-school.com — Прим. ред.). Она будет запущена в апреле. Это новое направление, новый рынок для меня. Я буду проводить по одному уроку в неделю. Пользователи смогут писать мне, сообщая о конкретных проблемах, я же в свою очередь буду им отвечать. И кроме того, я считаю очень важным, чтобы дизайнер не забегал слишком далеко вперед, не отрывался от публики.

Корр.: Как Вы думаете, что будет определять развитие ландшафтного дизайна в ближайшее десятилетие? Технологии, запросы заказчика, национальные особенности…

Д.Б. | Я думаю, развитие во многом будет определяться возвратом к органическому, целостному восприятию сада. Технологии, безусловно, помогут нам, но не они определяют. Мы работаем с землей, с растениями, с людьми, а они не изменились. Мы работаем с базовыми ценностями. И у меня такое ощущение, что теперь, когда мы в большей степени отошли от церкви, чем раньше, идет больший запрос, обращенный именно к духовной стороне. Многие люди занимаются тем, что на Западе называется гербализмом, то есть выращиванием трав, овощей в саду для собственного пользования. Это то, что приносит энергию ян. И это уже не седовласые леди, выращивающие цветочки в своем палисаднике. Направление, связанное со съедобным садом, мне кажется интересным. Его называют холистическим (от греческого слова «целый»). И это не имеет никакого отношения к современным малым формам, скульптурам из нержавеющей стали и т.д.

Еще такая проблема. Большинство журналистов — люди городские, то есть ориентированные на город. У большинства новообращенных садоводов маленькие участки в современных коттеджных поселках в пригородах. И часто они спрашивают, какое отношение все это имеет к ним. Даже если у вас крохотный садик, то, что в Англии называется размером с носовой платок, не забывайте, эта земля существует миллионы лет, а вы будете на ней хозяйничать, предположим, в течение 5 лет. Так постарайтесь не убить ее за эти 5 лет. Тем более что сейчас, к сожалению, такое возможно, как это происходит, например, в Японии. Постарайтесь, чтобы этого не случилось. Нужно сохранить землю. Мы не хозяева земли… мы должны быть ее оберегателями. Мы — часть природы. Природа нам об этом напоминает. Всего одна волна — и за полчаса не останется ни следа от многих веков развития технологий. Так что мы должны понимать, что мы — часть природы, и использовать целостный подход, мы — часть единой системы, и мы должны с этим жить и работать.

Корр.: «Концептуальный сад»… Как вы оцениваете этот ресурс?

Д.Б. | Мне кажется, что концептуальный сад — это какая-то такая непонятная скульптура, не имеющая ничего общего с живой землей. Они как бы высокомудрые, но при этом абсолютно оторванные от реальности. Лично я стараюсь быть максимально приближенным к земле, особенно с учетом моего инженерного образования. А все вот эти концептуальные изыски мне не интересны, они меня не трогают. Если же концептуальные сады помогают людям задуматься, кто мы такие на земле и для чего, как нам работать, чтобы сохранять целостный подход, чтобы составлять единое целое с землей, тогда да, такую концептуальность я понимаю, но не более того.

В любом случае каждый идет своим собственным путем и делает по-своему, создавая собственный ландшафтный дизайн.

Перевод: Анастасия Науменко

Источник:
— https://houses.hidden/homegarden-magazine/articles/landscape-design/852/