растения
как садить?
сады в мире
статьи
проекты
база компаний
заказать
видеоАрабелла Леннокс-Бойд родилась в 1938 году в Италии. После переезда в Англию училась ландшафтной архитектуре в университете Гринвича, а потом открыла бюро Arabella Lennox-Boyd. Landscape & Architectural Design. Создала около четырехсот садов и парков (в том числе для Стинга и сэра Теренса Конрана) и написала три книги. Замужем за политиком сэром Марком Леннокс-Бойдом. У них две взрослые дочери.
На первый взгляд типичные итальянские и английские сады различаются радикально. В жаркой Италии они строги и геометричны, поделены стрижеными изгородями, дорожки посыпаны гравием, а деревья растут в кадках.
В туманной Англии план сада следует естественному рельефу участка, всюду расстилаются зеленые газоны, и деревья растут живописными группами, словно в лесу. Удивительно, но в XVIII веке изобретатели “английского пейзажного стиля” с помощью всей этой вольности и цветения изображали на родной почве именно итальянские сады, поражавшие их во время “большого турне” по Италии, которое совершал каждый уважающий себя британский богач.
Просто они воспроизводили итальянский сад не буквально, а символически, отражая в ландшафте ту же философию – идею Аркадии, идеальной природы. Только садовники Ренессанса рисовали по линейке, а англичане-классицисты от руки.
Этот небольшой экскурс в историю имеет непосредственное отношение к леди Арабелле Леннокс-Бойд. Ее послужной список впечатляет: тридцать лет карьеры, четыреста проектов по всему миру, звездные клиенты вроде Стинга, золотые медали на престижной ландшафтной выставке в Челси.
Глядя на ее проекты (разные по размеру и стилю) сразу можно сказать: это английский сад. Только английские дизайнеры обращаются с растительностью так вольно и творчески, нигде нет такого количества цветов и парадоксального подхода к построению пространства. Любой другой ландшафтник выбирает один прием и выжимает его “досуха”.
Англичане же бесконечно комбинируют разные – даже на крошечном пятачке земли. В этом смысле сады Арабеллы Леннокс-Бойд абсолютно английские. Но создала их итальянка, которая родилась и выросла в Риме и приехала в Англию уже взрослой.
Сидя с Арабеллой в уютном небольшом офисе в районе вокзала Виктории, мы пытаемся выяснить, каким образом эта эффектная пожилая дама с мудрыми темными глазами сумела так органично влиться в чужую ландшафтную традицию?
Леди Арабелла отвечает с улыбкой – как и в работе, в манере говорить она давно уже стала совершенной англичанкой:
– Я благодарна Англии за возможность заниматься тем, что я люблю. Мне с детства нравилось садоводство и растения. Но в Италии я не смогла бы стать ландшафтным архитектором, там нет садовой культуры. Да и климат неподходящий – слишком жарко. Под Римом, где я родилась, особо ничего и не вырастишь. Мой сад в Италии, в палаццо Паризи, живописен, но сделан довольно просто. Палитра растений слишком ограниченна.
Леди Арабелла много говорит о том, как ей везло с заказчиками и коллегами. Общение с ними помогало ей самой развиваться:
– Я люблю учиться, люблю принимать вызовы. Взять хотя бы работу с Джеймсом Стерлингом – я делала сад на крыше его офисного здания Number One Poultry. Это было трудно и поэтому интересно: небоскреб, ветер, всего 30 см почвы. К тому же я впервые в жизни столкнулась с системой согласований. Обычно я имею дело с частными заказчиками, и там этой проблемы нет. Хотя есть другая задача – человеку нужно внушить доверие. Ведь сад делается не за день и не за год. Сажая деревце, нужно уметь представить себе, каким оно станет через двадцать лет. Без веры в дизайнера ничего не получится.
Мы спрашиваем у нее про профессиональные огорчения. Арабелла отвечает неохотно:
– Трудные клиенты. Хотя с этим можно бороться. Даже когда люди просят нечто нелепое, я ищу способ выполнить их пожелания творчески. Хуже, когда меня не понимают – думают, что я предлагаю им что-то потому, что хочу продать крупную партию взрослых деревьев. Но ландшафтный дизайн так не делается, мы имеем дело с живой природой, а она корректирует самые амбициозные затеи. И самое больше огорчение – расставание с садом, когда работа закончена. Я ведь их очень люблю и по молодости иногда относилась к садам заказчиков, как к своим. От этого пришлось отучиться.
“Алый розарий” в Итон-Холле
Нам, конечно же, интересно, чувствует ли она себя наследницей итальянской традиции, в частности, свойственно ли ей выражать в проектах какие-либо абстрактные идеи?
– Если я что-то и выражаю, то только свои представления о гармонии. Я ничего не навязываю земле, с которой работаю. Работаю не интеллектуально, а чувственно. Привношу на участок игру масштаба, ритм и присматриваюсь к местным растениям.
Кстати о местных растениях. Мы задаем последний вопрос: возьмется ли она – любительница цветов и воды, человек, который жалуется на “неблагоприятный” для растений климат Италии – сделать сад в России с нашими-то девятью месяцами холодов и снега?
Арабелла широко улыбается:
– Не вижу никаких проблем. Я делала сад в похожих условиях в Германии. В русском саду должно быть много архитектуры: подпорных стен, лестниц, скульптуры, чтобы было на что посмотреть даже зимой. Сезон цветения начинается у вас в мае, это позволяет использовать многие растения, которые я люблю. Березы, например, или полевые цветы, или лох серебристый – я всегда сажаю в своих садах что-нибудь серебряное. Большое количество растений в британских лесах такое же, как в России. И пусть у вас можно вырастить лишь половину наших цветочных сортов – все получится. Вопрос лишь в том, чтобы правильно сочетать то, что есть.
На первый взгляд типичные итальянские и английские сады различаются радикально. В жаркой Италии они строги и геометричны, поделены стрижеными изгородями, дорожки посыпаны гравием, а деревья растут в кадках.
“Розовый розарий” в Итон-Холле, 1990
В туманной Англии план сада следует естественному рельефу участка, всюду расстилаются зеленые газоны, и деревья растут живописными группами, словно в лесу. Удивительно, но в XVIII веке изобретатели “английского пейзажного стиля” с помощью всей этой вольности и цветения изображали на родной почве именно итальянские сады, поражавшие их во время “большого турне” по Италии, которое совершал каждый уважающий себя британский богач.
Cтриженый партер в саду Аскотт-Хауса – площадь этого исторического парка 16 га, работы в нем начались в 1986 году и продолжались двенадцать лет
Просто они воспроизводили итальянский сад не буквально, а символически, отражая в ландшафте ту же философию – идею Аркадии, идеальной природы. Только садовники Ренессанса рисовали по линейке, а англичане-классицисты от руки.
Stanbridge Mill Farm – парк площадью 22 га, окружающий старую мельницу. Это один из самых любимых проектов Арабеллы, так как в нем много воды и есть даже “Водяная поляна”, на которой собраны влаголюбивые растения
Этот небольшой экскурс в историю имеет непосредственное отношение к леди Арабелле Леннокс-Бойд. Ее послужной список впечатляет: тридцать лет карьеры, четыреста проектов по всему миру, звездные клиенты вроде Стинга, золотые медали на престижной ландшафтной выставке в Челси.
План парка Stanbridge Mill Farm
Глядя на ее проекты (разные по размеру и стилю) сразу можно сказать: это английский сад. Только английские дизайнеры обращаются с растительностью так вольно и творчески, нигде нет такого количества цветов и парадоксального подхода к построению пространства. Любой другой ландшафтник выбирает один прием и выжимает его “досуха”.
Сад Las Navas в Испании был разбит в 1989 году. Его общая площадь 3 га. Несмотря на относительно небольшие размеры сада, Арабелле удалось создать на его территории чрезвычайно разнообразный ландшафт, включающий большой розарий и систему водных каскадов
Англичане же бесконечно комбинируют разные – даже на крошечном пятачке земли. В этом смысле сады Арабеллы Леннокс-Бойд абсолютно английские. Но создала их итальянка, которая родилась и выросла в Риме и приехала в Англию уже взрослой.
Большой каскад в саду Las Navas
Сидя с Арабеллой в уютном небольшом офисе в районе вокзала Виктории, мы пытаемся выяснить, каким образом эта эффектная пожилая дама с мудрыми темными глазами сумела так органично влиться в чужую ландшафтную традицию?
План сада Las Navas
Леди Арабелла отвечает с улыбкой – как и в работе, в манере говорить она давно уже стала совершенной англичанкой:
– Я благодарна Англии за возможность заниматься тем, что я люблю. Мне с детства нравилось садоводство и растения. Но в Италии я не смогла бы стать ландшафтным архитектором, там нет садовой культуры. Да и климат неподходящий – слишком жарко. Под Римом, где я родилась, особо ничего и не вырастишь. Мой сад в Италии, в палаццо Паризи, живописен, но сделан довольно просто. Палитра растений слишком ограниченна.
Сад в Casa Tania в Испании был разбит в 1996 году. Сложный рельеф участка позволил создать серию террас, связанных между собой системой бассейнов и каскадов – прием традиционный для мавритано-испанской архитектуры
Леди Арабелла много говорит о том, как ей везло с заказчиками и коллегами. Общение с ними помогало ей самой развиваться:
– Я люблю учиться, люблю принимать вызовы. Взять хотя бы работу с Джеймсом Стерлингом – я делала сад на крыше его офисного здания Number One Poultry. Это было трудно и поэтому интересно: небоскреб, ветер, всего 30 см почвы. К тому же я впервые в жизни столкнулась с системой согласований. Обычно я имею дело с частными заказчиками, и там этой проблемы нет. Хотя есть другая задача – человеку нужно внушить доверие. Ведь сад делается не за день и не за год. Сажая деревце, нужно уметь представить себе, каким оно станет через двадцать лет. Без веры в дизайнера ничего не получится.
Итон-Холл – один из самых масштабных проектов Арабеллы, его площадь 34 га.
Работы здесь начались в 1990 году. Участок засажен полевыми цветами
Работы здесь начались в 1990 году. Участок засажен полевыми цветами
Мы спрашиваем у нее про профессиональные огорчения. Арабелла отвечает неохотно:
– Трудные клиенты. Хотя с этим можно бороться. Даже когда люди просят нечто нелепое, я ищу способ выполнить их пожелания творчески. Хуже, когда меня не понимают – думают, что я предлагаю им что-то потому, что хочу продать крупную партию взрослых деревьев. Но ландшафтный дизайн так не делается, мы имеем дело с живой природой, а она корректирует самые амбициозные затеи. И самое больше огорчение – расставание с садом, когда работа закончена. Я ведь их очень люблю и по молодости иногда относилась к садам заказчиков, как к своим. От этого пришлось отучиться.
“Алый розарий” в Итон-Холле
Нам, конечно же, интересно, чувствует ли она себя наследницей итальянской традиции, в частности, свойственно ли ей выражать в проектах какие-либо абстрактные идеи?
– Если я что-то и выражаю, то только свои представления о гармонии. Я ничего не навязываю земле, с которой работаю. Работаю не интеллектуально, а чувственно. Привношу на участок игру масштаба, ритм и присматриваюсь к местным растениям.
Топиарный сад в Шато-де-Бельведер во Франции
Кстати о местных растениях. Мы задаем последний вопрос: возьмется ли она – любительница цветов и воды, человек, который жалуется на “неблагоприятный” для растений климат Италии – сделать сад в России с нашими-то девятью месяцами холодов и снега?
Арабелла широко улыбается:
– Не вижу никаких проблем. Я делала сад в похожих условиях в Германии. В русском саду должно быть много архитектуры: подпорных стен, лестниц, скульптуры, чтобы было на что посмотреть даже зимой. Сезон цветения начинается у вас в мае, это позволяет использовать многие растения, которые я люблю. Березы, например, или полевые цветы, или лох серебристый – я всегда сажаю в своих садах что-нибудь серебряное. Большое количество растений в британских лесах такое же, как в России. И пусть у вас можно вырастить лишь половину наших цветочных сортов – все получится. Вопрос лишь в том, чтобы правильно сочетать то, что есть.
План топиарного сада в Шато-де-Бельведере
